Что рассказывают об архитектурной студии «Чадо» её родители: интервью с Евгением Задорожним

«Чадо» — архитектурная студия из Ростова-на-Дону. Её основали Евгений Задорожний и Олег Пигулевский, обоим нет и тридцати. После учебы в Ростовской архитектурной академии практиковали в студии Вячеслава Козлова. Спустя четыре года решили двигаться дальше — как говорят, «взращивать» собственное бюро. В интервью Exterior Center Евгений Задорожний рассказал, как решает проблему недоверия к молодым архитекторам, какие проекты «Чадо» реализует на Сардинии, что мешает появлению в России качественных жилых домов за относительно небольшие деньги — и заодно показал собственный дом на трех сотках.

Расскажите немного о том, как пришли в архитектуру.

В одиннадцатом классе встал вопрос: куда поступать? Способности к рисованию и черчению родители вполне закономерно решили направить во что-то связанное с архитектурой, дизайном. Поступил в Ростовскую архитектурную академию. Сначала на дизайнера, потом перешел на архитектуру. Олег оканчивал тот же университет, но факультет дизайна.

А после университета?

Набирались опыта в дизайн-студии «М1:1» Вячеслава Павловича Козлова. Спустя четыре года пришло осознание, что нужно двигаться дальше и делать что-то своё.

Как появилось название?

Накидывали в кучу слова, связанные с профессией, — хотели придумать какую-нибудь аббревиатуру, но ничего толкового не получалось. Случайно наткнулись на слово «чадо». Можно рассматривать и как аббревиатуру: человек, архитектура, дизайн, окружение. Но сами мы от этой идеи отказались. Слово говорит само за себя. Чадо — ребенок, детище. Нередко именно так архитекторы называют свои объекты. В общем, остановились на этом варианте, и он не перестает нам нравиться.

Расскажите о команде «Чада».

В штате в основном дизайнеры и архитекторы. Остальных специалистов — начиная с ГИПов и конструкторов и заканчивая людьми, которые занимаются художественными вещами, декорированием — привлекаем со стороны. Замечаю такую мировую тенденцию: конструкторы открывают свои конструкторские бюро, архитекторы — свои. Они объединяются для работы над каким-то проектом и делают крутые вещи.

А вы с Олегом — кто за что отвечает?

Я за архитектуру, Олег — за интерьеры. Нет такого, что один занимается исключительно оболочкой, а другой её наполнением. Мы воспринимаем объект как живой организм, в котором архитектура и интерьер — неотъемлемые части одного целого. Поэтому все концепты отрабатываем вместе, а уже более детально, конечно, каждый отвечает по своему профилю.

На сайте студии «Чадо» приведены слова Гастона Башляра. Цитирую: «Нам хотелось бы, в определенном смысле, избавиться от комплекса зрелищности, способного придать жесткость некоторым ценностям поэтического созерцания». Что должен прочитать в этой фразе человек, который попал на сайт?

Вбейте в Google «архитектура» — выскочит уйма красивых картинок, здания с какими-то спецэффектами, подсветками, конструктивными изысками. Обыватель воспринимает архитектуру либо как что-то с колоннами или портиками, либо, напротив, как что-то ультрасовременное. Словами Башляра мы хотели сказать, что архитектура — это прежде всего атмосфера, в которой находится человек, и задача архитектора с дизайнером — сделать эту атмосферу благоприятной. Нужно избавиться от комплекса зрелищности. В простой жизни она мешает. Зрелищность хороша, когда смотришь на неё два-три дня. Потом начинает раздражать. Она уместна для отелей, знаковых городских объектов — но не для «повседневной» архитектуры. Она не более чем сцена, на которой выступает человек. Должна раскрывать его, а не затмевать. Такой смысл я вижу в высказывании Башляра.

Частный дом в поселке Солнечный под Ростовом-на-Дону. Подробнее о проекте тут

Что вам ближе проектировать — общественную или жилую архитектуру?

Всё, что можно называть архитектурой. Фрэнк Ллойд Райт хорошо сказал: «Даже если вас попросят спроектировать курятник, относитесь к этому так, будто проектируете собор». Не важно, какого уровня задача, — важно, какое решение ты предложишь. Конечно, нам польстило бы предложение поработать над большим, знаковым проектом. Но сказать, что хотел бы всю жизнь проектировать аэропорты, ж/д вокзалы, торговые комплексы — нет. Интерес вызывает делать в небольших проектах какие-то открытия, которые удовлетворяли бы меня как архитектора и делали клиента довольным.

Вопрос, который интересует меня сильнее других: как вы боретесь с проблемой недоверия молодым архитекторам? Одно дело дизайнер интерьера — там, как ни крути, меньше подводных камней. А просчеты в архитектуре — это тебе не обои переклеить. Обращаются, как правило, к возрастным архитекторам — опыт, все дела.

Сталкивались, сталкиваемся и, наверное, будем сталкиваться лет до пятидесяти, и это нормально. Посмотрите на лауреатов Притцкера — всем за пятьдесят. Важны реализованные проекты — они твоя доказательная база. Но с этим у многих трудно. Художник может написать картину за короткое время. А архитектор? Это сколько времени должно пройти, сколько обстоятельств сложиться удачно, чтобы нарисованное здание было построено, и именно так, как ты задумывал! Спроектировал хороший объект — его бы реализовать да в портфолио. Но стоит недостроенный, потому что один разорился, другой начал по ходу стройки переделывать, или ещё что пошло не по плану — и ты никак на это повлиять не можешь. К сожалению, наше дело связано со множеством факторов, которые от нас не зависят. В архитектуре важно везение. И ты должен быть убедителен. Доказать, что справишься с задачей лучше другого. Если чего-то не знаешь, будь готов найти нужную информацию, овладеть технической базой, чтобы проект состоялся.

Но как сделать это так, чтобы заказчик не заподозрил в тебе дилетанта, который набирается опыта?

Есть реализованные объекты, профессиональные награды. Нас начинают узнавать, и человек обращается в «Чадо» уже с какой-то нормой доверия. Не приходится из кожи вон лезть, чтобы доказать — мы именно те, кто ему нужен. Раньше было сложнее, но тогда и желание заполучить заказчиков было выше — потому что их не было.

Проект гостиничного комплекса в Рогожкино (хутор в Азовском районе Ростовской области)

Попробуйте нарисовать портрет клиента «Чада». Или по-другому: с кем вы бы не смогли работать?

Есть такой тип заказчика: обращается к архитектору, чтобы его руками воплотить свои идеи, мечты. Архитектор становится поставщиком услуг. А должен быть автором. Придумывать, предлагать, отстаивать — только так может получиться что-то действительно интересное. Встречаются ведь такие: приходит со своим техзаданием и говорит: «Ребят, мне нужно то-то и то-то. Вижу себе вот так, но можете предлагать другое — и если защитите, сделаем именно так». Идеальный заказчик.

У «Чада» не один и не два реализованных проекта, и в работе, насколько знаю, ещё несколько серьезных строек. «Результативность» студии впечатляет.

Так и работаем не меньше 12 часов в день, как правило, с 8 до 22. Мы молоды, пока есть энергия, её нужно куда-то девать. К тому же некоторые объекты мы начинали, когда студии ещё не было. Освоение компьютерных технологий, четкое понимание, что рутина, а что — творчество, стремление к разделению труда — всё это дает свои плоды.

Проект частного дома в Воронеже

Кстати, о софте. Наверняка вы сталкивались с мнением старших коллег: мол, компьютерное моделирование губительно для архитектуры. Что бы вы могли ответить архитектору, который скажет вам: «Я всегда рисовал, рисую и буду рисовать только на бумаге, а вся эта компьютерная история — фигня, которая ведет к дилетантизму и гибели архитектуры»?

Скажу, вы не правы. Когда-то и появление чертежной доски принималось старейшими архитекторами в штыки. Примерно так, думаю: «Вот мы чертили всю жизнь на столах, и всем было удобно. На кой черт нам эта доска?!» Тем не менее чертежная доска стала неотъемлемой частью архитектурного проектирования. Теперь на её смену приходит компьютер. Как можно отказаться, если он ускоряет твою рутинную работу, высвобождая время для творчества? Как с этим можно спорить вообще? Лень в освоении этих программ прикрывать их осуждением мне представляется неправильным.

Проект частного дома в Ростове-на-Дону

На ваш взгляд, может ли качественная жилая архитектура в России быть если не дешевой, то по крайней мере существенно более доступной, чем сейчас?

Архитектура — да, проект — нет.

Поясните.

Когда проектируешь шестисотметровый дом, можешь себе позволить излишки площадей. Чтобы сделать доступное, рациональное жилье, необходимо продумать буквально каждый квадратный сантиметр. Это доскональная работа проектировщика. Отсюда и стоимость проекта. А сама архитектура может быть недорогой. Как в IKEA: вы покупаете дешевый диван, над которым работала целая команда дизайнеров. Затраты на проектирование были огромны. Но продукт доступный, массовый, и вложения разработчиков быстро себя оправдывают.

Не пришло понимание, как разработать типовой проект дома высокого уровня комфорта из недорогих материалов и, соответственно, относительно низкой стоимости. Наверное, ещё тип заказчика не созрел.

Что значит «низкой стоимости»? Ключевой вопрос, которым я задаюсь: может ли нормальный дом — проработанный и из качественных материалов — стать альтернативой трехкомнатной квартире?

Когда встал вопрос покупки жилья, я так и поступил. Месяца четыре выбирал квартиру. Потом плюнул, купил участок 3 сотки и построил 120-метровый дом. Ни разу об этом не пожалел и счастлив, что всевышний оградил меня от покупки квартиры.

Стоимость получилась сопоставимой?

Может, процентов на десять дороже. Но уровень комфорта несопоставимый! Нет проблем с парковой, пусть немного, но своей земли. Не могу сказать, что проект моего дома тянет на отлично. Делал его в спешке, так что получилось как в случае с сапожником. Если бы было достаточно времени и полностью отдался этому проекту, уровень комфорта увеличился бы очень заметно.

Нужно побольше таких примеров. Есть немало людей, которые зарабатывают деньги, достаточные для приобретения хорошей квартиры. Уверен, многие из них с удовольствием жили бы в качественно сделанных 100―150-метровых домах. Сейчас такое жилье — разве что непонятно кем и как сделанные таунхаусы или отдельные дома, и визуальные, и эксплуатационные свойства которых вызывают большие сомнения. Что препятствует появлению более качественных вариантов?

Продавцы недвижимости просто побоятся работать с таким форматом. Зачем рисковать — жилье и так худо-бедно, но продается. Инвестор прислушивается к продавцу и рисковать деньгами не хочет. А архитектор пытается говорить о каких-то вещах, которые якобы позволят заработать — что не факт — и вроде бы как будут благоприятно влиять на общество в целом. Но архитектор в глазах инвестора всё равно остается человеком, который хочет в проекте самореализоваться, удовлетворить амбиции. Всё просто: нет экономической воли, нет спроса. Здесь рынок рождает спрос — не наоборот. Сейчас мы наблюдаем стадию развития: спрос развивается, рынок развивается. И вкус тоже.

Приходит человек, смотрит на дом и говорит: «Да, красиво, но я такой не построил бы». На вопрос, почему, отвечает: «Я его не продам потом». — «А почему не продашь?» — «Да потому что спроса нет». И ничего не скажешь на это. Но ничего, доживем.

И небольшой блиц. Любимый архитектор.

Петер Цумтор.

Три архитектурных проекта, которые вас вдохновляют.

Термальные бани в Швейцарии Петера Цумтора, берлинский «Новый музей — реконструкция» Дэвида Чипперфильда, храмовый комплекс Акрополя, в частности, пропилеи Парфенона.

Объект студии «Чадо», который нравится больше всего.

База отдыха «Стародонье».

Над чем работаете сейчас?

Над гольф-отелем, небольшими частными домами и интерьерами, ресторанным комплексом в парке Горького. Проектируем несколько объектов в Италии.

Проект гостиничного комплекса для гольф & кантри клуба «Дон»

Хотел блиц, но, видимо, не получится. Можно поподробнее об Италии? Не ожидал такое услышать.

На нас вышли московские девелоперы с предложением проектировать гостиницы и частные виллы на Сардинии. Вывели на итальянского инвестора. И всё случилось. Мы выполнили достаточно большой объем работы — и ни разу не было попытки сбить цену. Качество у нас, думаю, не хуже, чем у местных архитекторов. Порой даже лучше. Вместе с нами месяц работал сардинский архитектор. Его задача состояла в том, чтобы адаптировать наши проекты под итальянские законы. Для нас было большим открытием, что мы знаем на порядок больше в истории архитектуры и дизайна, в плане технических моментов. И вообще, мы более любопытные.

Европейцы избалованы хорошей архитектурой, для них это то, что само собой разумеется, они в ней выросли. А мы же с жадностью набрасываемся, трогаем, изучаем. И выясняется, что он, живя в Европе, видел меньше, чем я, путешествующий по ней.

Что именно проектируете в Италии?

Разрабатываем генплан Небиды, небольшого городка на побережье Сардинии. Концептуальное предложение предусматривало 7―8 гостиниц и их посадку. Недавно перешли к проектированию самих зданий. Хорошо работается, с удовольствием. Никто не торгуется, и они уважительно относится к профессии — это чувствуется.